На первый взгляд фотография в образовательных учреждениях — один из самых незамысловатых жанров фотоискусства. Но это лишь видимость. Новичку с практикой, к примеру, репортажной съемки, может потребоваться несколько месяцев, чтобы наладить более или менее правильный технологический процесс. Кроме того, наступает момент, когда люди начинают осознавать, что экономить на данном виде съемки просто-напросто нельзя! Выпускная фотография может и должна быть на высоком уровне! Для большинства клиентов — это первый опыт общения и работы с профессиональным фотографом, и исходя именно из этого опыта у них сложится мнение о профессиональной фотографии вообще и фотографах в частности. О тонкостях мастерства фотосъемки в учебных заведениях «Фотоделу» рассказал известный профессиональный фотограф, автор популярных учебников и фотоальбомов Георгий Розов, не понаслышке знающий о том, что фотография в образовательных учреждениях — очень специфичное и сложное дело.



— Георгий, ваш фотографический стаж близится к 40 годам, несколько лет из которых были посвящены практике съемки в образовательных учреждениях. Какова на ваш взгляд специфика данного жанра фотоискусства?
— Школьная фотография — фотография, которая делается для родителей. Ее специфика состоит в том, что надо очень быстро, в течение одной минуты ухитриться сделать портрет ребенка, на котором родители, во-первых, его узнают, а во-вторых, он им понравится. Урок длится 45 минут и если в классе 40 человек, то на съемку каждого ребенка приходится, в среднем, около 1-й минуты. Кроме того, за это время ученику нужно успеть подойти к стульчику, удобно на нем разместиться и сделать физиономию «как мама сказала». Если съемка проходит в начальных классах, то нельзя забывать, что у большинства детей отсутствуют два передних зуба. Ему говорят «улыбайся», а улыбка некрасивая — такую снимать нельзя, маме не понравится. А каждая не купленная картинка — это потери для фотографа, поскольку он уже потратил время и деньги на съемку, обработку и печать. В те времена, когда я этим занимался, считалось что 6 процентов возврата — это уже критический предел. Поэтому школьный фотограф должен обладать высокой квалификацией, уметь шевелить мозгами и выстраивать свою работу настолько технологично, чтобы процент возврата снимков был минимален.

— Насколько при этом должна присутствовать художественность в школьной/университетской фотографии?
— Здесь существует масса условностей. Если мы говорим о групповом снимке, то прежде всего фотограф должен следить за тем, чтобы у всех учеников во всех классах были мордашки одинакового размера. Если на виньетке они «пляшут» — одна большая, другая маленькая, то это некрасиво. Во время съемки достаточно чуть-чуть приблизиться к ребенку, как у него тут же «вырастет» голова. Снимать нужно на расстоянии вытянутой руки. Но не только ради художественных достоинств снимка. Поправить воротничок, челку, прикрыть волосами оттопыренное ухо — все это тоже обязанность фотографа, поскольку командовать учительницей не будешь. Если снимать издалека — вставать, подходить, то это займет кучу времени, а второго урока для съемки уже не дадут. Кроме расстояния от камеры до ребенка надо строго выдерживать расстояние от лампы, потому что любое его изменение приводит к изменению экспозиции. А изменение экспозиции даже на 10–15 процентов приводит к потере плотности файла, он становится светлее. Соответственно человек, который будет собирать виньетку, должен делать коррекцию. А это лишняя операция. Тот фотограф, который делает одинаковые файлы, будет иметь преимущество в борьбе за хорошего печатника.



— Кто бы мог подумать, такая масса тонкостей!
— Любое дело, которое ты делаешь профессионально, подразумевает массу тонкостей. Либо ты его делаешь за копейки и ничего не зарабатываешь, или же ты его продумываешь до мелочей. Это конкурентная борьба, если технологию наладил, значит ты на высоте. Это маленький макет всей мировой экономики. Китайцы делают компьютеры за копейки, но хорошо и качественно, поэтому мы их и покупаем. Из чего исхожу я, когда снимаю ребенка в школе? Он не должен быть уродом, он должен быть такой, как всегда. Если ребенок, который сел ко мне на стульчик, начнет улыбаться, то в 50 процентах случаев он будет улыбаться криво. Ну, мало кто у нас в стране вообще умеет улыбаться. Я же постараюсь сделать так, чтобы он был «усредненно» хорошим. «Усредненно» хорош тот человек, у которого спокойное лицо с расслабленными мышцами. Я это называю «повесить мышцы на каркас». Если человек просто расслабляет лицо, открывает глаза, то это его нормальное состояние, он в этом состоянии живет. И в 80 процентах случаев это будет хороший фотопортрет, где он будет себя узнавать и себе нравиться. Мы родились с тем лицом, которое нам дал Бог, и глядя на себя каждый день в зеркало почему-то не разочаровываемся. Любой, даже самый некрасивый человек, себя любит. Он может поворчать, что носик надо поменьше, глазки побольше, но, в принципе, он себя любит. Значит, если я сделаю его естественный портрет без технического брака, то эту картинку у меня купят. Родители ребенка видят его таким каждый день, они к нему такому привыкли. А если на снимке будет гармонично передан цвет, будут присутствовать нормальные розовые щечки, правильно будет поставлен свет, создающий красивую светотень, неяркий фон, на котором ребенок будет смотреться эффектно (не какой-нибудь ярко-синий, который ярче и главнее самого ребенка) — если снимок будет выполнен грамотно и технически, и с точки зрения цветового баланса и гармонии, то он выйдет превосходно. Школьная фотография — документ, говорящий о том, что ребенок в пятом классе выглядел вот так. Если это групповой снимок, то он свидетельство того, что эти дети учились в 5 «Б» классе: «Рядом со мной за партой сидела девочка Даша, и я ее любил».

— Надо думать, заставить ребенка за одну минуту расслабить перед объективом лицо и вести себя естественно — задача не простая…
— Я об этом не раз упоминал в своих книгах. Незамысловатый вопрос: «Сколько будет кважды ква?», дает вам то мгновение, когда ребенок задумывается. Мысль, о том, что надо контролировать лицо и держать улыбку, его тут же покидает. Вот пока он пересчитает эту задачку, надо успеть его снять. Если успел, значит снял: «Все, спасибо дорогой. — А я не посчитал! — А я уже снял, поздно». У каждого фотографа свои приемы как отвлечь ребенка, это творческий процесс. Тогда как для детей, стоящих в очереди и наблюдающих за работой фотографа, — это театр. Если одного я спросил про «кважды ква», то следующего я должен спросить о чем-то еще: «Как зовут твою кошку?», к примеру. Может никакой кошки и нет, но ребенок все равно задумается. То есть, по ходу еще идет психологический этюд с каждым ребенком. Мало того, что надо успеть поправить галстук, воротничок, челку, сказать, чтобы выпрямил спину и не сидел крючком, чтобы повернул коленки к зонтику, потому что в ? ракурс будет лучше. Надо успеть сделать массу вещей! У большинства людей лица не симметричные. Когда ребенок садится, фотограф должен в мгновение ока оценить симметричное у него лицо или нет, затем какой профиль лучше — правый или левый. Я обычно говорил: «Поверни нос вправо!». У ребенка шарики за ролики заходят, он не понимает, как отдельно нос повернуть. То есть существует масса таких мелких вещей, которые каждый фотограф в школе придумывает сам.



— То есть, по большому счету, в этой сфере выживает сильнейший и дилетанты там не зарабатывают ничего?
— Как и везде. Один фотограф более обаятельный и ему лучше удается ладить с директорами, второй умеет делать сочненькие и красивенькие картинки, третий знает, что надо делать серенький фон, на котором любые другие цвета будут смотреться ярко и хорошо. Вообще, фотография, как и любой другой вид искусства, начинается с ремесленничества. Невозможно быть фотографом не зная ремесла. Прежде чем ты начнешь снимать гениальные картинки, надо научиться просто грамотно снимать. Существует некая цивилизационная лесенка. Люди, которые жили до нас, были не глупее и каждый из них проходил новую и новую ступеньку. Для того чтобы стать лучше их, надо, по крайней мере, знать, чего достигли они. Была в начале прошлого века такая замечательная скульптор Анна Голубкина, учившаяся у Родена. Так вот сейчас я читал одну из ее книг и радовался, что на старости лет пришел к тому, о чем она уже в молодости знала. Большая часть книги посвящена работе с глиной, где ее брать, какие сорта использовать. То есть, она описывает не какие-то высокие искусствоведческие понятия, а рассказывает об ощущениях, когда берет глину в руки. Именно это должен чувствовать и фотограф. Его видение должно быть естественно, он должен осязать изображение. Прежде чем он сделает что-то свое, он должен быть в курсе того, чего достигли другие. То же самое и в школе. Для того чтобы разработать свою цепочку, надо знать что делали до тебя. Отсюда и берется преимущество.




— Школьных фотографов в России много, но их профессиональный уровень оставляет желать лучшего. При этом цены на услуги достаточно высоки. Возможно ли сделать фотографии премиум-класса доступными всем социальным слоям, показав, что и выпускная фотография может и должна быть на высоком уровне?
— Ко мне за последние годы несколько раз пытались обращаться элитные дорогие школы. Но когда я им говорил, сколько стоит мой рабочий день, они хватались за голову. Работать же за деньги среднестатистического школьного фотографа сейчас я уже не готов. Эта сфера — удел людей, которые умеют делать массовую продукцию на твердом хорошем уровне, устраивающем потребителя. И в ней можно добиться только одного. Надо научить людей работать грамотно. Ну а те учебные заведения, которые нацелены на отличный результат, должны быть готовы к тому, что и стоить это будет соответственно.

— То есть отсутствие прогресса упирается в то, что работа гениев просто не оплачивается?
— Вам интересно было бы годами делать по 400 картинок в день? У меня был такой период. Есть в горах Якутии маленький городишко Алдан, где моют золото. Там было 10–12 школ, и в свое время я туда приезжал снимать учеников. Каждый день по 400 человек в течение месяца. 400 раз вспышкой по глазам, столько же раз навести резкость (доверять автофокусу и пользоваться им нельзя). Резкость наводится движением спины, вперед назад — тогда все мордашки будут одинаковые. И так весь день! Спина к вечеру болит, глаза расфокусированы, потому что одним глазом смотришь на ребенка через объектив, а вторым мимо фотоаппарата. Через год работы зрение портится. Почему второй глаз нельзя прищуривать? Да потому что если ребенок моргнул, то в момент срабатывания зеркала ты этого не увидишь. Пять «моргунчиков» на один класс — съемка запорота. Либо надо отвлекаться после каждого щелчка и смотреть на экранчик монитора, а на это уходит время, которого дефицит. Напряжение дикое. В те годы в Алдане я зарабатывал просто сумасшедшие деньги — за месяц машину можно было купить. Но это был тот еще месяц.

— Так в чем, в конечном итоге, заключается мастерство школьного фотографа?
— В знании не только технических особенностей съемки, но и в особенностях сугубо творческого, психологического порядка, которые чаще всего приходят неосознанно. Большинство фотографов в момент съемки не думают о том, как строить композицию — на это нет времени. Их знания — в кончиках пальцев, в мгновении, которое они предчувствуют, нажимая на спуск. И эта инерционность — особенность не только школьной съемки. Например, я вижу, что сейчас некто «икс» даст в морду некоему «игрек», и я хочу снять момент, когда кулак этого самого «икс» соприкоснется с мордой «игрек». Я должен нажать на спуск на несколько долей секунды раньше, чем начнется движение, учитывая, что время реакции «цифровушек» медленнее, чем у механических камер. Если я нажимаю на спуск, а человек уже ударил и рука вернулась назад, то я снимаю момент, когда голова этого самого игрека просто откинута назад, и он что-то там вопит. То есть, момент соприкосновения я снять не успел. А чтобы успеть, надо было предугадать. То же самое происходит и когда я снимаю портрет человека. На секунду раньше я должен знать, что он сейчас улыбнется. Почему у одного человека масса попаданий в момент в то самое решающее мгновение, почему у него масса хороших снимков, на которых все люди живые, а у другого — мертвые, пойманные в момент, когда событие уже кончилось или еще не начиналось? Это трудноописуемые вещи. Это дело тренировки, с одной стороны, и дело таланта — с другой. Хороший фотограф — это настолько же штучная вещь, как и хороший художник. То, что у нас сейчас десятки тысяч фотографов развелось — это не смешно, это ненормально.